PoliticMain

Ради этой истории сделаем маленькое отступление. Сподвижник А.Д. Сахарова Б. Альтшулер пишет об «научном работнике», который помогал ЦРУ: «В подготовленном в 1989-90 гг. для Конгресса США Докладе (см. [161]) бывший советский экономист Игорь Бирман приходит к выводу, что военные расходы Советского Союза составляли примерно 25% национального дохода, но подчеркивает «чудовищную сложность задачи» расчета истинных военных затрат СССР

Бирман рассказал [мне] много интересного, в частности, что все годы после эмиграции в США в 1974 году он «воевал» с экспертами ЦРУ, доказывая, что советские военные затраты составляют не 7% национального дохода СССР — именно на этой переписанной советской официальной цифре всегда настаивали американские пинкертоны, — а существенно выше и абсолютно и относительно» [162]. Сам же Сахаров по-отечески поддерживал эти изыскания.198

Как только была изменена политическая система, и армия, и отечественный ВПК стали просто объектом уничтожения. В самой армии эти действия оценивались единодушно. Вот маленький штрих: «Летом 1994 г. был проведен массовый анонимный опрос офицеров главных и центральных управлений, академий и московских частей. Ни один из них не предложил кандидатуру Бориса Ельцина на пост президента на выборах 1996 года» [163]. Главный удар был нанесен по производству наукоемких материалов и компонентов вооружения. Выпуск электронной техники военного назначения в 1992-1994 г. сократился более чем в 10 раз. Был прекращен выпуск более 300 типов интегральных схем для новых ракетных комплексов наземного и морского базирования. В 1992 г. были прекращены закупки новых эффективных средств электронной защиты самолетов. Были прекращены важные исследования и разработки в области вооружений (высокоточного ракетного оружия, обнаружения малоразмерных целей). Список свернутых работ очень обширен [144].

Шлыков пишет: «В 1992 г. объем закупок вооружения и военной техники [был сокращен] сразу на 67%… И тем не менее, несмотря на столь, казалось бы, радикальное уменьшение, употребляя терминологию Е. Гайдара, «оборонной нагрузки на экономику», никакого заметного улучшения жизненного уровня населения, как известно, не наступило. Наоборот, произошло его резкое падение по сравнению с советским периодом. Более того, в глубокую депрессию впал и так называемый гражданский сектор российской экономики, особенно промышленность и сельское хозяйство… Советский период по мере удаления от него все более начинает рассматриваться как время, когда страна имела и «пушки и масло», если понимать под «маслом» социальные гарантии. Уже не вызывают протеста в СМИ и среди экспертов и политиков утверждения представителей ВПК, что Советский Союз поддерживал военный паритет с США прежде всего за счет эффективности и экономичности своего ВПК».

Это — важный четвертый тезис. В народном хозяйстве СССР ВПК был не «нагрузкой», а необходимым элементом целостной экономической системы. При его подавлении вся система погрузилась в кризис. Отличие советского хозяйства от того, что мы видим сегодня, составляет как бы загадку, которую в интеллигентной среде избегают даже формулировать. Сейчас все, кроме денег, у нас оказалось «лишним» — рабочие руки и даже само население, пашня и удобрения, скот и электрическая энергия, металл и квартиры. Все это или простаивает, или продается по дешевке за рубеж, или уничтожается.

В заключение Шлыков объясняет, почему ЦРУ не могло, даже затратив миллиарды долларов, установить реальную величину советского ВПК. Смысл этого настолько важен для нашей темы, что стоит привести обширную выдержку. Шлыков пишет: «За пределами внимания американского аналитического сообщества и гигантского арсенала технических средств разведки осталась огромная «мертвая зона», не увидев и не изучив которую невозможно разобраться в особенностях функционирования советской экономики на различных этапах развития СССР. В этой «мертвой зоне» оказалась уникальная советская система мобилизационной подготовки страны к войне. Эта система, созданная Сталиным в конце 20-х — начале 30-х годов, оказалась настолько живучей, что ее влияние и сейчас сказывается на развитии российской экономики сильнее, чем пресловутая «невидимая рука рынка» Адама Смита…

Начавшаяся в конце 20-х годов индустриализация с самых первых шагов осуществлялась таким образом, чтобы вся промышленность, без разделения на гражданскую и военную, была в состоянии перейти к выпуску вооружения по единому мобилизационному плану, тесно сопряженному с графиком мобилизационного развертывания Красной Армии.

В отличие от царской России, опиравшейся при оснащении своей армии преимущественно на специализированные государственные «казенные» заводы, не связанные технологически с находившейся в частной собственности гражданской промышленностью, советское руководство сделало ставку на оснащение Красной Армии таким вооружением (прежде всего авиацией и бронетанковой техникой), производство которого базировалось бы на использовании двойных технологий, пригодных для выпуска как военной, так и гражданской продукции.