PoliticMain

Формально при операциях с показателем риска 6-8 трудно не найти правильного, то есть спасающего и автоматически приводящего к победе решения. Казалось бы, войну можно выиграть в этом случае простым подбрасыванием монетки. В реальности же использование статистических методов выбора (равно как и естественных, «уставных» ходов) приведет к быстрому разгрому именно из-за способности стратегии риска модифицировать вероятности.

Не следует, однако, ударяться в другую крайность — считать, что управляемый риск обязательно приводит к победе. В конкретной шахматной партии время на принятие решения измеряется минутами (в самом крайнем случае, чреватом цейтнотом, десятками минут). Поэтому в шахматах могут «пройти» заведомо некорректные комбинации, лишь бы только пространство решений не могло быть исчерпано расчетом в течение указанных минут.

В войне — за редким исключением — характерные времена составляют часы и дни, притом работает не один человек, а квалифицированный штаб. Поэтому перегрузить информационные каналы до такой степени, чтобы «пространство решений» противника вообще не содержало правильных ходов, практически невозможно. С этой точки зрения аналогом стратегии риска окажется не комбинационная шахматная партия, а скорее «дырявый» мизер в преферансе. Но такие мизеры тоже можно разыгрывать хорошо и плохо!

«Весь ваш план — азартная игра», — сказал Нагумо.

«Угу, и я ее выиграю», — ответил Ямамото.

Аналитическая стратегия всегда имеет дело со средними значениями величин — усредненными показателями боевого потенциала и численности. Усреднение как наиболее естественная форма упрощения составляет самую суть аналитического подхода. Воюют не конкретные люди с их особенностями, характером, темпераментом — сталкиваются между собой счетные дивизии, приведенные расчетами опытных генштабистов к «нормальной» форме.

В реальной жизни средние показатели встречаются сравнительно редко: почти всегда значения параметров несколько (хотя, может быть, и не слишком существенно) отклоняются от теоретически предсказанных. В статике этим отклонением можно пренебречь. Однако динамические процессы в сложных системах имеют тенденцию к неустойчивости, поэтому отклонения от среднего начинают нарастать, а в бифуркациях — полностью изменяют картину.

Здесь и возникает надежда добиться нетождественного преобразования. Нет противоречия с законом аналитической стратегии, согласно которому равные позиции остаются равными: бифуркационный переход порождает возможности как со знаком «плюс», так и со знаком «минус», и в среднем они составляют ноль, то есть статистически позиция осталась равной! Вот только теперь это «среднее» есть сумма диаметрально противоположных вариантов, из которых в конкретном сражении реализуется только один.

Итак, риск следует переопределить как вероятность неблагоприятного исхода в бифуркационном процессе. Вероятность эта всегда отлична от нуля, именно вследствие закона перехода равных позиций в равные. Более того, существует аналог правила рычага: произведение вероятности благоприятного исхода на степень его благоприятности равно произведению вероятности неблагоприятного на степень неблагоприятности.

К примеру, если и благоприятный и неблагоприятный исходы имеют равные показатели, то риск оказывается равен 50%, вне зависимости от остальных параметров.

Определив понятие рискованной операции, мы должны отметить, что ее эффективность определяется величиной «рычага»: произведения вероятности благоприятного исхода на степень благоприятности этого исхода. Чем больше рычаг, тем выше возможный выход. В терминах аналитической стратегии этот параметр называется нагрузкой на операцию. Выражает он степень отклонения результата от аналитического среднего исхода.

Понятно, что увеличение нагрузки на операцию также увеличивает и возможные негативные эффекты, в результате чего операция становится очень строгой в управлении. Если обычный план (вроде захвата Польши) Германский штаб мог модифицировать на ходу, превращать его совсем в другой план, даже терять недели, то запаздывание группы Гудериана во время Французской кампании всего на четыре дня (с 12 по 16 мая) приводило к полному краху замысла Манштейна.

Таким образом, использование стратегии риска требует от исполнителей значительно более тонкого понимания и точного выполнения планов, нежели в рамках классического подхода. Работа командиров и штабов неизмеримо усложняется.

Результат, однако, стоит того. Должен существовать закон, описывающий степень усложнения операции как функцию нагрузки на операцию: по всей видимости, сложность растет быстрее, чем показатель риска.

В отличие от аналитической стратегии, когда индивидуальные особенности исполнителей малосущественны, для стратегии риска характерна привязка операции к личности командира. План Шлиффена, построенный начальником германского Генерального штаба «под себя», был невыполним для Мольтке-младшего. Тому не оставалось ничего делать, кроме как снижать показатель риска, чтобы сделать схему кампании приемлемой для себя. Однако уменьшение нагрузки на операцию привело к затягиванию войны, что стало гибельным для Германии, равно как и для остальной Европы.