PoliticMain

А если бы яблони померзли, и избытка над «неделимостью» у пенсионерки не было, то этот показатель был бы равен бесконечности. На деле, в России возникла несоизмеримость между частями общества – социальная аномалия, которая по сути своей преступна.

Небольшое снижение в уровне потребления семьи, чьи доходы на 50 процентов превышают физиологический минимум, и семьи, которая находится на этом минимальном уровне потребления – совершенно несравнимые вещи. Состояние социальной сферы в России таково, что очень большая часть населения находится именно на абсолютном минимуме потребления, и всякая «эластичность» в снижении их доходов утрачена – для многих оно означает не «ухудшение благосостояния», а физическую гибель.

А вот качественная обобщенная оценка. На основании исследований, проведенных в 22 регионах России в течение 1990, 1993 и 1994 гг. директор Центра социологических исследований Российской академии государственной службы В.Э.Бойков выдвигает важный тезис: «В настоящее время жизненные трудности, обрушившиеся на основную массу населения и придушившие людей, вызывают в российском обществе социальную депрессию, разъединяют граждан и тем самым в какой-то мере предупреждают взрыв социального недовольства» (В.Э.Бойков. Социально-экономические факторы развития российского общества. – СОЦИС, 1995, № 11). Придушившие людей! Лучше не скажешь.

Замечу, что в работе этого правительственного социолога есть целый раздел под заголовком «Пауперизация как причина социальной терпимости». Вот что на деле, в самых абсолютных категориях означает отказ от советской системы хозяйства – пауперизацию населения!

По субъективным оценкам подавляющее большинство граждан России считает, что они живут бедно. При опросе ВЦИОМ в марте 1996 г. на вопрос «Как вы считаете, большинство людей с таким же уровнем образования, как у вас, живут сейчас бедно или богато?» в целом 67,1% ответили "скорее бедно, а 18,5% – «бедно». То есть, вместе 85,6%. Чуть-чуть благополучнее других оказываются люди с высшим и незаконченным высшим образованием (79,8%), хуже всех – с образованием ниже среднего (90%). О своей семье люди думают, что она живет несколько беднее, чем люди такого же уровня образования (Оценки населением качества жизни: проблемы бедности. – Экономические и социальные перемены. Мониторинг общественного мнения. ВЦИОМ. 1996, № 3).

В Челябинске помощник губернатора рассказал: группа с московского телевидения, проезжая мимо, решила пообщаться с людьми, которые рылись на свалке за большим заводом. Кормясь остатками советской бесхозяйственности, эти люди откапывали бракованные медные детали. Разговорившись, бывшие рабочие расстегнули свои робы, и репортеры увидели страшные шрамы. Новые хозяева, «приобретя» заводы, посчитали своей собственностью и залежи лома десятилетней давности. И, чтобы отвадить жадных «люмпенов», однажды выпустили на них свору арендованных у милиции овчарок. Отлежав в больнице, кое-кто по месяцу, искалеченные люди вернулись добывать кусок хлеба.

Поразительно, что на этом фоне идеологи, под прикрытием которых людей вгоняли в бедность, апеллируют к их советским стереотипам. И.Овчинникова в «Известиях» поучает: «В обозpимом будущем, как ни пpискоpбно, [мы] не сможем удовлетвоpять свои потpебности… Hадо пеpетеpпеть, утешая себя тем, что отцы и деды теpпели во имя светлого будущего, котоpое оказалось недостижимым, а мы – во имя того настоящего, какое может наблюдать всякий, кому доводилось пеpеезжать… из Ленингpадской области в Финляндию».