PoliticMain

Но все же, по моим оценкам, среди ученых большого распространения шкурный мотив не имел. В среде художественной интеллигенции – другое дело. И когда во время перестройки наши таланты заговорили об этом сокровенном, ушам своим трудно было поверить. Какими обделенными они предстали! И самое поразительное, что они скрупулезно высчитывали, сколько им советская власть недоплатила – но чудесным образом забывали о том, что она им дала и каков был уровень потребления у них по сравнению с работниками других профессий.

Помню, выступала по телевидению Мария Миронова. Мне она всегда казалась посредственной артисткой, которая где-нибудь в Голливуде вообще бы перебивалась с хлеба на квас. Но почему-то перестроечная закулиса сделала из нее и Андрея Миронова каких-то символических гениев, и экран для ее рассуждений предоставлялся очень часто. Она и подняла эту больную тему – как советская власть держала великих артистов в черном теле и безжалостно вырывала у них кусок хлеба, заработанный большим нервным напряжением и вдохновением.

М.Миронова говорила о себе, но выходило, будто она выражает мнение всего своего цеха (в чем я искренне сомневаюсь). Но весь ее рассказ был удивительно противоречив (вот уж некогерентность в чистом виде). Перед тем как начать свою песню о «черном теле» и низких доходах, она со вкусом и даже со страстью рассказывала о том, что собрала одну из лучших в мире коллекций фарфора – такое у нее было увлечение. Казалось бы, она должна была бы смекнуть, что бесплатно антикварные фарфоровые вазы нигде в мире не даются, даже таким актрисам, как она. Значит, были у нее при советской власти денежки.

В 80-е годы моя семья снимала дачу в очень хорошем месте недалеко от Москвы, и мы ходили на речку мимо дачи М.Мироновой. Полгектара прекрасной земли, дом с газом, телефоном, канализацией и т.д., к дому асфальтированное шоссе. Да и в Москве квартира, судя по телепередаче, незаурядная. Об этих мелочах, полученных от государства, артистка вообще забыла упомянуть. Они ею были получены как бы из воздуха, как часть природы, по какому-то высшему праву. Спасибо, мол, за то, что вы есть. А на самом деле это была именно плата, и очень немаленькая.

Но с Мироновой много требовать и не приходится. А вот, в июле 1999 г. в передаче «Тихий дом» (с С.Шолоховым) откровенничает моя любимая певица, замечательный наш голос – Елена Образцова (Лауреат Ленинской и Государственной премий, Герой Социалистического Труда). Она ударилась в философию и стала рассуждать о роли счастья и страдания в творчестве: «Один момент в жизни сделал меня счастливой – это ненависть». Ведущий состроил удивленное лицо: мол, как так? И певица поведала ужасную историю. Она договорилась с Аббадо участвовать в записи «Реквиема» Моцарта. Приехала в Милан и узнает, что эту партию дали другой певице. Почему? Аббадо ей объясняет, что якобы какой-то чиновник из Министерства культуры СССР забыл прислать какую-то телеграмму, необходимую для заключения контракта. Образцова, по ее словам, «была потрясена, возмущена, почувствовала себя абсолютной рабыней» и захотела остаться за границей – она «возненавидела СССР».

А как же счастье? Оно пришло попозже, вечером, когда она в концерте пела с Аббадо в сцене судилища, где посылала проклятья жрецам – «я проклинала Советскую власть». Проклинала не забывчивого чиновника, не своего друга Аббадо, который поленился позвонить ей, чтобы ликвидировать недоразумение (если только дело и вправду было в телеграмме, а не в обычных артистических интригах). Нет, она проклинала ни много ни мало советскую власть и ненавидела страну. А ведь она прошла типично советский путь в искусство – в провинциальном городе училась петь классические арии во Дворце пионеров.