PoliticMain

Выше я писал о моем приятеле, который в Риме в упор не видел старика с собакой, ночующих зимой на тротуаре – а мне это зрелище навсегда врезалось в память. Это – то же самое явление. Мы должны его учитывать в нынешний период, когда наше общество расколото по отношению к самым главным вопросам бытия. Надо делать скидку на то, что люди, мыслящие иначе, чем я, могут искренне не видеть того, что мне представляется очевидным. Но вернемся к более жестким причинам.

На мой взгляд, получилось так, что на самом раннем этапе мысленного отрицания «темных сторон» советского строя и поиска его улучшенного варианта в антисоветский проект был заложен ряд ложных и ошибочных принципиальных идей. В тот момент эти идеи формулировались в очень мягкой форме и не вызывали ни тревоги, ни отторжения. В них не было видно неминуемого разрыва с главным стволом «советского пути». На самом же деле именно тогда этот разрыв и произошел, и эти мягкие идеи (например, о желательности небольшой, уютной безработицы) задали новую, все более отклоняющуюся траекторию общественной мысли. В 60-е и даже 70-е годы казалось, что отклонение несущественно. Да, мой друг мыслит несколько иначе, но он же вот, рядом – мы достаем друг друга руками. Кто бы мог подумать тогда, что в октябре 1993 г. он пойдет на зов Гайдара?

Копаться в генезисе антисоветского проекта надо потому, что он явно завел страну в экзистенциальную ловушку. Сама травма убийства советского строя, на которую обычно и обращено все внимание, не так уж велика – не сравнить с Гражданской войной после 1917 г. Но дело не в этой травме, а в том, что за ней – путь под уклон, в небытие. Этот путь может быть иной раз крутым, иной раз пологим, с анестезией или дубинками ОМОНа, но он неуклонно ведет к угасанию, а потом и к смерти. На этом пути не за что зацепиться, и циклы воспроизводства на нем сужаются с неумолимой закономерностью.

В этом – контраст с той катастрофой, что пережила Россия в 1917 г. Вдумчивые люди, еще стоящие на антисоветских позициях, говорят: и царская Россия в 1917 г., и СССР в 1991 г. рухнули потому, что это были больные общества. Да, это так. Но дальше-то дело пошло по-иному. Больное сословное и изъеденное капитализмом общество начала века было загнано революцией в проект большого строительства . И те структуры, которые строились, пусть с авариями и жертвами, обеспечили выживание и развитие страны в самых тяжелых условиях. Напротив антисоветский проект закладывался на основе таких идей, что их плоды отравили общество и убили в нем всякий потенциал развития и даже саму волю к жизни.

И напрасно бодрится антисоветское меньшинство, жируя на захваченной собственности. Путь-то под уклон. Они пока что питаются трупом убитой страны, и им кажется, что пищи вдоволь. Но трупы не воспроизводятся и не растут, даже банкиры это знают. Потому-то они покупают дома за границей и отправляют туда же рожать своих жен и дочерей – чтобы дети и внуки получили иностранное гражданство по праву места рождения.

Один философ сказал с горечью: «Я сеял зубы дракона, а собрал урожай блох». Наши антисоветские романтики, носившие на руках Евтушенко с Окуджавой, сеяли поэтических блох, а выросли и заполонили страну огромные тифозные вши. Надо понять, как это получилось.

Мы будем говорить об антисоветском проекте как большой интеллектуальной и духовной конструкции, даже особом мировоззрении, спроектированном на советский строй (хотя, в принципе, очень интересно было бы понять и другие стороны этого мировоззрения, направленные на разные стороны бытия, прямо не связанные с советским проектом).